. ФОРУМ МАГИИ И ЭЗОТЕРИКИ. 21+
Форум
автор Гость Ср 30 Ноя 2016, 00:37Создателями месопотамского универсума были шумерский Бог Энлиль, аккадский Бэл или вавилонский Мардук. Эти боги не существовали от сотворения времен, а были рождены в союзе старших богов – соответственно шумерского Бога Неба Анна с Богиней Земли Ки; аккадского Бога Неба Анну с супругой, или аккадско-вавилонского Бога пресной воды Эйа с супругой.
Интересно, что для осуществления процесса сотворения отдельных частей универсума Боги-Творители выполняли определенные физические действия (в отличие, например, от древнеегипетских богов, порождавших для этого богов).
Так, шумерский Бог Энлиль расколол гигантскую гору для разделения неба и земли; вавилонский Бог Мардук – расчленил части тела Тиамат и создал из них небо и землю.
Однако наивысшей властью, управлявшей всеми процессами Вселенной, были неумолимые законы: Мэ – у шумеров, Парцу – у аккадийцев и Шимату – у вавилонян. По всей видимости, эти законы выступали как неизменная и непоколебимая природа вещей, как магический/мистический принцип существования каждой вещи и творения.
В реальной жизни они подтверждались неизменным движением планет, монотонным повторение всех природных циклов. Даже боги не стали исключением и повиновались своим «Мэ». Причем, верховный Бог-Творитель никогда не был наделен абсолютной властью над пантеоном божеств. Например, в шумерской модели Вселенной всем управляла троица богов Ан, Энлиль и Энки; в аккадийской – троица Анну, Бэл и Эйа. Да и свою волю надлежало согласовывать с советом Великих Богов (в одних источниках таких богов насчитывалось семь, в других – и девять, и двенадцать, и пятнадцать).
Логично предположить, что эта природа вещей воспринималась древними как судьба. И судьба эта существовала у всего на свете: и у богов, и у каждого человека, у любой вещи и даже социального явления…
Например, природа грозы воспринималась как судьба Бога грозы Адада; шумерское понятие царствования охватывало не просто весь комплекс функций, признаков и особенностей царской власти, но и выступало как судьба царя.
Т.о., сакральную модель универсума в Месопотамии можно представить в виде эдакой цепочки: закон – порядок – боги. И именно в такой последовательности.
Неизменным атрибутом верховной власти богов были скрижали судеб. Завладев которыми, теоретически, можно было контролировать и волю богов. По сути – весь универсум как таковой.
В вавилонско-аккадском эпосе «Энума Элиш» Тиамат, ставя своего второго мужа Кингу во главу собственного войска, вручает ему упомянутые скрижали судеб. Мардук, истребив собранное Тиамат войско, берет в плен Кингу и, прежде всего, отнимает у него эти скрижали.
Аутентичные представления о скрижалях судеб, увы, нам неизвестны.
Вероятно, древние вавилоняне считали, что все будущие события, хотя и высечены на этих скрижалях, могут меняться. Иначе, зачем они пытались ими завладеть всеми правдами и не правдами? Однако, должных свидетельств тому, что владельцы скрижалей время от времени вносили в них какие-либо изменения, указания или примечания нет. Более того, Мардук, отобрав у Кингу скрижали судеб, незамедлительно «опечатал печатью» их и «на груди своей спрятал».
Не исключено, что скрижали судеб есть переосмысление и модификация Мэ, Парцу или Шимату…
Время здесь было понятием вполне конкретным и воспринималось в неразрывной связи с событийным потоком и его участниками, со всей цепочкой преемственности поколений, а, возможно, и с местом событий. Время представляло в месопотамской модели как особое пространство, находящееся вне поля обычного зрения, в котором прошлое сохраняло некое подобие существования или «постсуществования», а будущее – «предсуществовало». Причем, будущее «предсуществовало» в некой форме и лишь ждало своего часа, когда сможет проявить себя.
Не отсюда ли исходит убежденность в том, что будущее возможно подсмотреть при помощи ясновидения или различных практик девинации? В том, что существует жизнь после смерти и т.д.?..
В аккадском языке отсутствует понятие «время» в привычном нам – абстрактном – понимании.
Весьма конкретный характер имеет и вавилонское понятие вечности. Она, скорей, созвучна с нашими (на)всегда, (на)совсем, (на)веки. Т.е., этот термин не охватывает всю полноту времени, все прошлое и будущее, а символизирует неопределенно длительный период в прошлом или в будущем. Например: «дружбу меж нами навсегда установим» или «как вечны небеса и земля, господин мой пусть будет вечен» и т.д.
Возможно поэтому древние месопотамцы и не заморачивались проблемами соотношения постоянного и временного, такими характерными для эллинов или адептов Заратуштры?
Если рассматривать такие понятия как линейность или цикличность времени в контексте месопотамской космогонии, то, получается любопытная картина. С одной стороны, - этапы становления и развития Вселенной в месопотамской мифологии намекают на некую совокупность сменяющих друг друга циклов: рождение богов – сотворение мира – «предпотопный» период – потоп – «постпотопное» существование человечества – победа Гильгамеша (правителя Урука) над Агой (правителем Киша) – объединение саргонидами Междуречья в единое государство Шумера и Аккады и т. д.
С другой стороны, - просматривается и линейность, которая ставит под сомнения вечный круговорот творения (цикличность). Да и отыскать какие-либо точно «очерченные» циклы среди мозаичного наследия, дошедшего до нас, исследователям пока не удалось.
Посему, на мой взгляд, в месопотамской космогонии более выражена спиралевидная конструкция времени, при которой спираль раскручивается в конструкцию линейную.
Если же рассматривать психологический аспект, то, месопотамцы были, скорей, ориентированы на прошлое, нежели на будущее. Это для нас привычно смотреть в будущее, вперед. А вот шумеры и вавилоняне, глядя вперед, видели прошлое, потому как будущее находилось у них за спиной – прошлое на аккадском языке дословно означает «дни лица», а будущее – «потомство» или «быть позади». Вот такой вот парадокс!
Интересно и то, что для месопотамцев прошлое не растягивалось на столетия, а представлялось в контексте определенных событий, деяний конкретных людей, предков и жизнью, прожитой ими. То же самое касалось и будущего, которое неминуемо наступало в виде божественных планов, наставлений, указаний - т.е., в виде воли богов.
Будущее рассматривалось не как поток безграничных возможностей, а как события, которые, реализовавшись, превратятся в прошлое.
Т.е., будущее в местопотамской модели универсума олицетворяло собой прошлое, которое еще не наступило…
В принципе, роль отводилась незавидная: основным предназначением месопотамца было… быть рабом богов и безропотно прислуживать.
По версии одного из шумерских мифов о сотворении людей, Бог пресных вод Энки и Богиня-Мать Дингирмах (Нинхурсанг, Нинмах) слепили людей по бразу богов из глины подземных миров океана и оживили их.
Да и в более позднем аккадском сказании об Атрахасисе прослеживается идея богоподобности человека - Энки приказывает принести в жертву одного из богов, дабы из глины, замешанной на божественной крови, слепить людей:
«Да создаст праматерь род человеков,
Бремя богов на него возложим».
...Труд богов поручили человеку,
Пусть несет человек иго божье!
В первый же месяц, в дни седьмой и пятнадцатый
«Премудрого» бога, что имеет разум,
Они убили в своем собрате.
Из его тела, на его крови
Намесила богиня Нинту глины.
Чтоб вечно слышали стуки сердца,
Разум живет во плоти бога,
Знает живущий знак своей жизни,
Не забывал бы, что имеет разум...
Или вот похожие строки из «Энума Элиш», в которых Мардук молвит:
…Кровь соберу я, скреплю костями,
Создам существо, назову человеком.
Воистину я сотворю человеков.
Пусть богам послужат, чтобы те отдохнули...
В общем, во всех версиях мифов Месопотамии люди были созданы только ради служения богам (дуллу). Боги, конечно, были снисходительны и позволяли людям жить в собственных местах и собственном жилище, но! Но при условии, что те будут возводить богам храмы в «чистых местах», приносить жертвы и отправлять обряды.
Примечательно, что согласно месопотамской космогонии, лишь после сотворения людей – рабов богов, были сотворены четвероногие твари (животные).
То, насколько боги нуждались в людском труде, весьма красочно иллюстрирует один из эпизодов вавилонско-аккадской поэмы «О все видавшем» (Гильгамеше). Боги, подстрекаемые Энлилем, решили наслать на человечество всемирный потоп, но в последний момент так испугались предстоящей бури, что, поднявшись на небо, сбились, подобно стае собак, у небесной стены и начали сокрушаться от собственной неосмотрительности. Когда же аккадец Утнапишти (в шумерском варианте – Зисудра) спасся от потопа и, наконец, совершил первое жертвоприношение, оголодавшие боги «как мухи, собрались к приносящему жертву».
В начале времен «владыка земли» Энлиль (аккадский Бэл) заботился о том, чтобы люди-рабы не бедствовали:
…В давние времена не было змей,
Не было скорпионов,
Не было гиен и не было львов,
Не было ни диких собак, ни волков,
Не было ни страха, ни ужаса,
И человек не имел врагов…
Интересно, что для осуществления процесса сотворения отдельных частей универсума Боги-Творители выполняли определенные физические действия (в отличие, например, от древнеегипетских богов, порождавших для этого богов).
Так, шумерский Бог Энлиль расколол гигантскую гору для разделения неба и земли; вавилонский Бог Мардук – расчленил части тела Тиамат и создал из них небо и землю.
Закон – порядок - боги
Однако наивысшей властью, управлявшей всеми процессами Вселенной, были неумолимые законы: Мэ – у шумеров, Парцу – у аккадийцев и Шимату – у вавилонян. По всей видимости, эти законы выступали как неизменная и непоколебимая природа вещей, как магический/мистический принцип существования каждой вещи и творения.
В реальной жизни они подтверждались неизменным движением планет, монотонным повторение всех природных циклов. Даже боги не стали исключением и повиновались своим «Мэ». Причем, верховный Бог-Творитель никогда не был наделен абсолютной властью над пантеоном божеств. Например, в шумерской модели Вселенной всем управляла троица богов Ан, Энлиль и Энки; в аккадийской – троица Анну, Бэл и Эйа. Да и свою волю надлежало согласовывать с советом Великих Богов (в одних источниках таких богов насчитывалось семь, в других – и девять, и двенадцать, и пятнадцать).
Логично предположить, что эта природа вещей воспринималась древними как судьба. И судьба эта существовала у всего на свете: и у богов, и у каждого человека, у любой вещи и даже социального явления…
Например, природа грозы воспринималась как судьба Бога грозы Адада; шумерское понятие царствования охватывало не просто весь комплекс функций, признаков и особенностей царской власти, но и выступало как судьба царя.
Т.о., сакральную модель универсума в Месопотамии можно представить в виде эдакой цепочки: закон – порядок – боги. И именно в такой последовательности.
Неизменным атрибутом верховной власти богов были скрижали судеб. Завладев которыми, теоретически, можно было контролировать и волю богов. По сути – весь универсум как таковой.
В вавилонско-аккадском эпосе «Энума Элиш» Тиамат, ставя своего второго мужа Кингу во главу собственного войска, вручает ему упомянутые скрижали судеб. Мардук, истребив собранное Тиамат войско, берет в плен Кингу и, прежде всего, отнимает у него эти скрижали.
Аутентичные представления о скрижалях судеб, увы, нам неизвестны.
Вероятно, древние вавилоняне считали, что все будущие события, хотя и высечены на этих скрижалях, могут меняться. Иначе, зачем они пытались ими завладеть всеми правдами и не правдами? Однако, должных свидетельств тому, что владельцы скрижалей время от времени вносили в них какие-либо изменения, указания или примечания нет. Более того, Мардук, отобрав у Кингу скрижали судеб, незамедлительно «опечатал печатью» их и «на груди своей спрятал».
Не исключено, что скрижали судеб есть переосмысление и модификация Мэ, Парцу или Шимату…
Время здесь было понятием вполне конкретным и воспринималось в неразрывной связи с событийным потоком и его участниками, со всей цепочкой преемственности поколений, а, возможно, и с местом событий. Время представляло в месопотамской модели как особое пространство, находящееся вне поля обычного зрения, в котором прошлое сохраняло некое подобие существования или «постсуществования», а будущее – «предсуществовало». Причем, будущее «предсуществовало» в некой форме и лишь ждало своего часа, когда сможет проявить себя.
Не отсюда ли исходит убежденность в том, что будущее возможно подсмотреть при помощи ясновидения или различных практик девинации? В том, что существует жизнь после смерти и т.д.?..
В аккадском языке отсутствует понятие «время» в привычном нам – абстрактном – понимании.
Весьма конкретный характер имеет и вавилонское понятие вечности. Она, скорей, созвучна с нашими (на)всегда, (на)совсем, (на)веки. Т.е., этот термин не охватывает всю полноту времени, все прошлое и будущее, а символизирует неопределенно длительный период в прошлом или в будущем. Например: «дружбу меж нами навсегда установим» или «как вечны небеса и земля, господин мой пусть будет вечен» и т.д.
Возможно поэтому древние месопотамцы и не заморачивались проблемами соотношения постоянного и временного, такими характерными для эллинов или адептов Заратуштры?
Если рассматривать такие понятия как линейность или цикличность времени в контексте месопотамской космогонии, то, получается любопытная картина. С одной стороны, - этапы становления и развития Вселенной в месопотамской мифологии намекают на некую совокупность сменяющих друг друга циклов: рождение богов – сотворение мира – «предпотопный» период – потоп – «постпотопное» существование человечества – победа Гильгамеша (правителя Урука) над Агой (правителем Киша) – объединение саргонидами Междуречья в единое государство Шумера и Аккады и т. д.
С другой стороны, - просматривается и линейность, которая ставит под сомнения вечный круговорот творения (цикличность). Да и отыскать какие-либо точно «очерченные» циклы среди мозаичного наследия, дошедшего до нас, исследователям пока не удалось.
Посему, на мой взгляд, в месопотамской космогонии более выражена спиралевидная конструкция времени, при которой спираль раскручивается в конструкцию линейную.
Если же рассматривать психологический аспект, то, месопотамцы были, скорей, ориентированы на прошлое, нежели на будущее. Это для нас привычно смотреть в будущее, вперед. А вот шумеры и вавилоняне, глядя вперед, видели прошлое, потому как будущее находилось у них за спиной – прошлое на аккадском языке дословно означает «дни лица», а будущее – «потомство» или «быть позади». Вот такой вот парадокс!
Интересно и то, что для месопотамцев прошлое не растягивалось на столетия, а представлялось в контексте определенных событий, деяний конкретных людей, предков и жизнью, прожитой ими. То же самое касалось и будущего, которое неминуемо наступало в виде божественных планов, наставлений, указаний - т.е., в виде воли богов.
Будущее рассматривалось не как поток безграничных возможностей, а как события, которые, реализовавшись, превратятся в прошлое.
Т.е., будущее в местопотамской модели универсума олицетворяло собой прошлое, которое еще не наступило…
В принципе, роль отводилась незавидная: основным предназначением месопотамца было… быть рабом богов и безропотно прислуживать.
По версии одного из шумерских мифов о сотворении людей, Бог пресных вод Энки и Богиня-Мать Дингирмах (Нинхурсанг, Нинмах) слепили людей по бразу богов из глины подземных миров океана и оживили их.
Да и в более позднем аккадском сказании об Атрахасисе прослеживается идея богоподобности человека - Энки приказывает принести в жертву одного из богов, дабы из глины, замешанной на божественной крови, слепить людей:
«Да создаст праматерь род человеков,
Бремя богов на него возложим».
...Труд богов поручили человеку,
Пусть несет человек иго божье!
В первый же месяц, в дни седьмой и пятнадцатый
«Премудрого» бога, что имеет разум,
Они убили в своем собрате.
Из его тела, на его крови
Намесила богиня Нинту глины.
Чтоб вечно слышали стуки сердца,
Разум живет во плоти бога,
Знает живущий знак своей жизни,
Не забывал бы, что имеет разум...
Или вот похожие строки из «Энума Элиш», в которых Мардук молвит:
…Кровь соберу я, скреплю костями,
Создам существо, назову человеком.
Воистину я сотворю человеков.
Пусть богам послужат, чтобы те отдохнули...
В общем, во всех версиях мифов Месопотамии люди были созданы только ради служения богам (дуллу). Боги, конечно, были снисходительны и позволяли людям жить в собственных местах и собственном жилище, но! Но при условии, что те будут возводить богам храмы в «чистых местах», приносить жертвы и отправлять обряды.
Примечательно, что согласно месопотамской космогонии, лишь после сотворения людей – рабов богов, были сотворены четвероногие твари (животные).
То, насколько боги нуждались в людском труде, весьма красочно иллюстрирует один из эпизодов вавилонско-аккадской поэмы «О все видавшем» (Гильгамеше). Боги, подстрекаемые Энлилем, решили наслать на человечество всемирный потоп, но в последний момент так испугались предстоящей бури, что, поднявшись на небо, сбились, подобно стае собак, у небесной стены и начали сокрушаться от собственной неосмотрительности. Когда же аккадец Утнапишти (в шумерском варианте – Зисудра) спасся от потопа и, наконец, совершил первое жертвоприношение, оголодавшие боги «как мухи, собрались к приносящему жертву».
В начале времен «владыка земли» Энлиль (аккадский Бэл) заботился о том, чтобы люди-рабы не бедствовали:
…В давние времена не было змей,
Не было скорпионов,
Не было гиен и не было львов,
Не было ни диких собак, ни волков,
Не было ни страха, ни ужаса,
И человек не имел врагов…
